Скрипка Страдивари

Вдали её звуки растаяли,

Но в сердце не смолкла она.

Недаром в цветущей Италии

Та скрипка была создана.

Быть может, по зову природы

Точили ей голос и звук

И южная синь небосвода,

И синее море вокруг.

Но славу ей сделал не случай,

А мастер, умелец, мудрец.

Он в поиске тонких созвучий

Свое отыскал, наконец.

Тот поиск – сознание долга,

Терпенье, победа, провал…

Мучительно, умно и долго

Дитя свое мастер рождал.

А новая скрипка, как  в небо,

Рвалась голосами в простор,

Пленяя красотами тембра,

Изяществом линий и форм.

Пришло к мудрецу озаренье,

Что скрипка его – благодать,

И больше такого творенья

Уже никому не создать.

В познании тайн и секретов

Он скрипке служил до конца,

И Бог очень долгие лета

За это хранил мудреца.

Век каждый истории дарит

Всё то, чем прекрасен наш труд,

И скрипки из рук Страдивари

Сокровищем века зовут.

Но звуками музыки чистой

Лишь тот прикасается к ним,

Кто к лику великих артистов

Причислен искусством самим!

«Музыкальный момент» Шуберта

Услышав эти звуки, ждёшь

То ль граций танца, то ли пенья,

Но скоро весь душой уйдёшь

В порыв лиричного волненья.

Ты слышишь в этих голосах

Дыханье трепетной натуры,

Красив и взлёт, и легкий шаг

В аккордах всей миниатюры.

Как юный автор плодовит:

Сонаты, песни, серенады…

Он нищ, но музыка любви

Нужней богатства и награды.

Творил тот гений на ходу,

В часы пирушки и свиданья.

Он вспыхнул факелом и вдруг

Сгорел в накале созиданья.

Сгорел, но песнь его живёт,

Звучит призывно и приветно.

Вся жизнь промчалась у него

Сном музыкального момента.

Кампанелла (колокольчик) Паганини

Под тосканским небом синим,

Обходя людей и шум,

Брёл однажды Паганини

Весь в плену высоких дум.

Вдруг ему на плащ, на шляпу ль

В тот погожий ясный день

С высоты упали капли,

Звякнув звонкое день-день.

Вслед за тем на то же место

Их пролился целый дождь.

Вскинул голову маэстро,

Опершись рукой о трость.

Глянул хмуро на балконы,

Снова глянул и застыл:

Розы девушка любовно

Поит с лейка у перил.

Смотрит вниз на музыканта

И, увидев, что капель,

Смех свой милый и азартный

Вдруг рассыпала, как трель.

Нежный взгляд на незнакомца,

Что забыл про возраст свой,

Из-за роз сиял, как солнце,

Цвёл лучистой синевой.

Никогда маэстро не был,

Как в то утро, молодым.

Юный смех звучал под небом

Звонче капелек воды.

Краски дня и краски звука,

Смеха звон и взгляда синь

Тут же сплавил гений слуха

В пенье радостных динь-динь.

Ещё капли влагой пахли

На цветах

И на кустах,

Уж звенела

Кампанелла

У маэстро на устах.

Шёл он, полный вдохновенья,

Сам не ведая пока,

Что, шутя, создал творенье

Не на день, а на века!

Менуэт Боккерини

С первых звуков фортепьяно

Ты – у музыки в плену.

Незаметно, сладко, странно

Весь уходишь в старину.

Все тревоги отлетели,

В грудь вливается, и пусть,

Струйка тихого веселья,

Умиление и грусть.

Словно ты стихов невинных

Начитался о былом,

Или мир картин старинных

Обступил тебя кругом.

Видишь сад и в плавном танце

Чинных пар живой цветник,

Светлый локон, щёк румянец,

Напомаженный парик.

Видишь стадо на опушке,

Светлой радуги поток.

И играет для пастушки

На свирели пастушок.

Умолкает в сердце проза

Та, в которой света нет,

И уводит сердце в грёзы

Легким шагом менуэт.

Входишь в мир наивной были

И желанно тонешь ты

В дымке розовых идиллий,

В снах безоблачной мечты.

Жаворонок

(из «Времён года» П.И. Чайковского)

Посвящается дочери

Засветилась марта акварель,

В звуках отражённая роялем,

И звенит мне жаворонка трель

Из небесной бездны над полями.

Со слепящей чистой синевой

Словно слита трель живая эта,

И ведёт тропинкой полевой

На приволье свежести и света.

Сладким хмелем дышит воздух весь,

Вся природа в жажде обновленья.

Все готово брызнуть и расцвесть,

Чтобы славить вечность и мгновенье.

Но художник звука уловил

В пенье птички грустные повторы,

Будто в ликованье вешних сил

Мало ей веселья и задора.

Эта грусть, наверно, потому,

Что не вечен светлый праздник весен,

Что всегда наперекор ему

В жизнь приходят непогодь и осень.

И рождает музыка во мне

К жаворонку трепетное чувство.

Стал он вдруг и ярче, и нежней

Под резцом волшебного искусства.

Вальс из «Струнной серенады» Чайковского

Начался вальс и трепетным звучаньем

Увёл из власти вялости и скук,

И погружает в томность и молчанье

Уж красота мелодии и звук.

Здесь грусти нет, нет радости безбрежной,

Но всё – изящность, тонкость и полёт.

Вздыхает вальс кокетливо и нежно

И вдаль ажурным облаком плывёт.

Нет в сердце места злу и укоризне,

И я мирюсь с бедою и с судьбой,

И хорошо мне, спрятавшись от жизни,

Наедине лишь с вальсом и с собой.

Коваленко Ю.И. «На длинном жизненном пути» Изд-во «Перемена» ВГПУ 2006 г.

400131, Волгоград, пр. им. В.И. Ленина, 27 стр. 181 – 185, 187.