Для дружбы и понимания –

                                                                                                       нет расстояния.

                                                                                                         Юрий Беледин.

То, что каждый человек – это вселенная, неоспоримо. Индивидуальность каждого подчёркивается его увлечениями и взращивается его же жизнью. С Юрием Ивановичем Коваленко познакомилась заочно через его стихи. Познакомил меня и привёз сборник стихотворений Юрия Коваленко «Мы в дом Победу принесли» мой большой друг, помощник и единомышленник Александр Никитин. Долго собирались к ним в гости и, наконец-то…8 сентября 2011 года имела счастье быть в гостях у четы Коваленко. Переступив порог их дома, сказала им, что мы так долго собирались к ним в гости, что стали уже родными. Людмила Тимофеевна сразу же скомандовала: «Мыть руки и все за стол!».

Мы с Александром с радостью подчинились. Нас гостеприимно и хлебосольно встретила семья Коваленко. Хозяин дома сидел за столом: седой мужчина в возрасте, достойном уважения. Такие пары я называю светлыми, они светятся изнутри своей любовью. Им можно только по-хорошему позавидовать. Они не растратили свою любовь, жизнелюбие, увлечённость, а самое главное уважение и достоинство. Они дружны и надёжны. Людмила Тимофеевна нас потчевала вкуснейшими кулинарными шедеврами. Юрий Иванович подарил нам беседу-откровение. Биографию Юрия Ивановича я узнавала из его стихов, а теперь – из их рассказов. Увлечённость и высокое профессиональное мастерство отличают всё, что делает Юрий Иванович. Людмила Тимофеевна, как опытный экскурсовод ведёт меня по квартире и рассказывает, что весь уют и красоту они создавали вместе. Юрий Иванович говорит, гордясь и удивляясь, что ещё в 1952 году он рисовал своего «Рыбака» достаточно профессионально. Его судьба напомнила мне судьбу А. В. Федотова. Оба могли бы стать художниками, но не было денег на учёбу и проживание в Москве. Талант есть талант. А. В. Федотов стал лучшим лётчиком-испытателем ХХ столетия, а о Юрии Ивановиче Коваленко позвольте рассказать…Людмила Тимофеевна разворачивает полотнища стенгазет, которые они выпускали, работая в школе в колхозе. Это просто чудо. Юрий Иванович смеётся: «Умрём, но их не порвём!». Они свидетели их молодости, зарождения дружбы, любви, взаимовыручки и совместных дел. Раз и навсегда они выбрали друг друга. «Я терпеть не мог и не любил рисовать карикатуры, но пришлось ради неё, чтобы завоевать её сердце. Так из портретиста и певца природы переплавился в карикатуриста», - вспоминает он. Жена дополняет: «Брали два листа ватмана, соединяли. Сами вдвоём всё писали, рисовали. Вывешивали во Дворце Культуры колхоза на общий обзор. Колхозники подходили и говорили: «А чаво им, учителям, ещё делать то? То сидят и пишут!» Да ещё поругивали. Как похвалу, что по нам была, ту брань воспринимали мы, как высшую оценку нашего труда». Своей любимой картиной он любуется каждое утро, а она создаёт ему положительный жизненный тонус. «Но со временем интерес к живописи упал. Как-то духовно измельчал наш народ. Когда-то более всего вызывали интерес работы мастеров кисти. Теперь можно услышать: «Какая рамка хорошая и красивая, дорогая, наверное?» И, постепенно, мастера кисти превращаются в рисовальщиков плакатов и пьяниц. Я не жалею, что из своих двух увлечений на всю жизнь выбрал поэзию», - делится своими мыслями Юрий Иванович.

Лишь завершив пейзаж старинный,

Я внемлю правде, наконец:

Хоть и моя висит картина,

Совсем не я её творец.   

 

Родился Юрий Иванович в Михайловке в 1925 году. Он – метис с Украины. Когда-то помещик Михайлов купил украинских переселенцев. Юрий Иванович с детства был  влюблён в искусство. Сам на фортепиано не играет, а вот дочка училась. Он же помогал ей полнее ощутить красоту классической музыки. Он её не плохой знаток и любитель. Задаю свой любимый вопрос: «Юрий Иванович, а какая песня у Вас любимая?». Задумчиво отвечает: «Когда-то давно смотрел кинофильм «Весёлые ребята». Песни из него и сейчас сами поют в душе и несут яркость воспоминаний прошлых лет. Душа побеги в молодость всегда устраивает. А ещё давно не слышно, а жаль, песни в исполнении Клавдии Ивановны Шульженко «Старые письма». Помните слова: «Нет. Никогда не надо письма наши старые читать». Да. Юрий Иванович, помню: «Хранят так много дорогого чуть пожелтевшие листы. Как - будто всё вернулось снова, как - будто вновь со мною ты». А ведь вы счастливая пара. Встретились в 1950 году, работали в 25 км от Михайловки в хуторе Арчединка в школе. «Мы растворялись, растворялись в любимой работе, а потом решили соединиться», - шутит Юрий Иванович. Поженились в 1955 году. 56 лет счастья, сбережённого ими. Линии их жизней сошлись верно, отгранила жизнь их бриллиант любви, и засиял он в золотой оправе. Солнечная семья.

Так в делах мы без конца,

И никто не знает,

Что у нас давно сердца

Золотом сверкают.

 

Александр Никитин делает фотографию на память. На пиджаке Юрия Ивановича Коваленко вместе с боевыми наградами мы видим Орден Трудового Красного Знамени (1986 г.) и другие награды. С 1932 года по 1942 год их семья жила на Тракторном: мама Мария Андреевна и отец Иван Семёнович с единственным сыном Юрой. Отец работал механиком цеха. Жили в домах Верхнего посёлка Тракторного завода, в одной комнате два брата, их жёны и Юра. Родство было двойное, так как два родных брата женились на родных сёстрах. Когда началась Сталинградская битва, отец вместе с младшим братом, ушли в народное ополчение. Затем отца отпустили на предмет эвакуации, как механика по оборудованию. Эвакуировались за Волгу в Красные Сады, а затем, в Челябинск. За Волгой прятались под сенью деревьев. До 1943 года были в Челябинске. Жили долго на раскладушках в приёмной Дворца Культуры. Напарник по работе, местный житель пригласил жить к себе в барак. Жили впятером. Вдруг… сразу потеряли трёх человек: неожиданно умер дядя, его жена, потом мама Юры. Так они остались двое: отец и Юра. Отца, механика цеха (по броне) осенью 1943 года вернули с оборудованием в Сталинград.

Лишь клич «Всё для фронта!»,

Как грозный завет,

К станкам посылал нас с лежанки.

 

Мы были готовы во имя побед

Себя переплавить на танки!

… За Родину честно в тылу воевать,

     Не легче ничуть, чем на фронте!

 

А 17-летнего сына Юрия из Челябинска не отпускали. Он работал «на суровом, смрадном Танкограде». Наступил момент, когда отец сказал сыну, чтобы бросал всё и шёл на станцию. Так Юрий вернулся в Сталинград.

 

Там у станка не поломайся,

Хоть поломался сам станок.

Не подводи, трудись, мужайся,

Пока недуг не свалит с ног.

 

    И я ушёл в ту жизнь от мамы,

    Не зная участи иной.

    Ужился с голодом и вшами

    И лишь не справился с цингой.

 

Но час пробил. Пришло иное.

Уж мне на фронт черёд настал.

И тыла ад, как поле боя,

На ад войны я поменял.

 

    Не мог я знать ни на день больше,

    Что жизнь сулит мне в том аду.

    Что исхожу в боях всю Польшу

    И сквозь огонь в Берлин войду.

 

Всю войну Юрий Иванович Коваленко с 18-летнего возраста прошёл рядовым артиллеристом 1-й Гвардейской артиллерийской дивизии (1-й Украинский фронт, командир дивизии генерал Хусид). На границе Польши и Германии Коваленко был ранен. Война подходила к концу и в День Артиллерии ему повысили звание. Но радость обернулась для него реальностью. Закончилась война, и демобилизовали рядовых. А он младший сержант не попадал. Ему говорят: «Не расстраивайся, и вас отпустят». В 1949 году ему дали отпуск на 10 дней без дороги. Он приехал к отцу в Сталинград, какие-то гостинцы привёз в чемодане. И только к маю 1950 года он вернулся «с войны» весь в бинтах, даже лицо. Можно считать, что это было ранение. Это были тоже раны, но от армейской службы, пошли «гулять» фурункулы по телу.

Всё дальше в старину уходит

Огонь и дым военных лет.

 

… Одна есть истина святая:

     На правый бой мы с песней шли,

     Шли, то, круша, то отступая,

     Но. В ДОМ ПОБЕДУ ПРИНЕСЛИ.

 

Юрий Иванович рассказывает: «Удивляюсь теперь, как рано начал писать стихи и рисовать. Юность наивно верила в коммунизм. По воспитанию, по убеждениям – я, коммунист. Сейчас навязывается строй олигархов. Народ очень беден, обезличен, не только материально, но он потерял духовную веру. Внутренняя сломанность в народе была. И сейчас крепко сломали его вновь. Я с улыбкой смотрю и жду, понимая, лично мало, что могу сделать. Думаю честно, что я лично ничего уже не сделаю. Испытываю каждый день уверенность, тающую с каждым днём. Молодёжь? С концами пионерских галстуков наступил конец воспитательной работы. Несмотря ни на что я – счастливый человек. Я участвовал в Великой Отечественной войне. Удивительно, но ветеранов – особыми сделали. Иногда думаю, не по ошибке ли. Ведь могли бы и этого не дать. А может быть это справедливо и по заслугам за наш вклад в историю родной страны. Сейчас мы живём не богато, но и нет нужды, мы не бедствуем. По жизненным законам, выросшие дети должны помогать своим родителям. В настоящей жизни мы, ветераны войны не обижены, живём более достойно и помогаем своим детям. Что-то в этой жизни полностью отторгаю, над чем-то смеюсь. Есть уже отстоявшийся взгляд на жизнь и людей».

Всё больше женщин

                                в мире этом

Уходит в брюки, как в мечту.

Что в свете божеских заветов

Не унижает красоту.

    Вот только знать дано

                                не каждой,

    Не каждой видеть всё дано,

    Иначе новых вкусов жажда

    Не утащила б вкус на дно.

Одна в брючном тонка,

                                  как веха,

Зато другая – без границ.

И для кокетства иль

                               для смеха

 Всё норовит под молодиц.

 

Сейчас из всех своих увлечений Юрий Иванович выбрал и оставил свою первую любовь на всю жизнь – сочинять стихи. Часто пишет по заказу.  «Похоже, я вероятно, единственный рядовой, прошедший всю войну и написавший стихами правду о пути рядового на войне».

               ФРОНТОВОЕ

… Как самый низший чин по штату

Провоевал я рядовым.

……………………………………….

… Когда в бои мы не ходили,

Мы рыли землю день и ночь.

    Едва заснуть успеешь мирно,

    Гремит приказ, как из трубы:

 

    «Даёшь блиндаж для командиров!

    Даёшь окопы для стрельбы!»

И сна уж нет. Но всё играло,

Всё получалось у ребят.

 

Лишь на одно их не хватало:

Отрыть землянку для себя.

    И мы валились просто в ямы

    Или в какой-нибудь сарай,

    Иль, старый ров, накрыв снопами,

    Вползали в нору, словно в рай.

 

И нам казалось не впервые,

Что будни службы не страшны.

И смех, и шутки фронтовые,

Как песнь, звучали для души.

    Откуда все порывы эти,

    Весёлость эта и задор.

 

    Что через даль десятилетий

    Волнует сердце до сих пор?

Их тайны молодостью меришь,

Когда нет времени робеть,

Когда ты попросту не веришь,

Что можно сразу умереть.

 

 

                     ШИНЕЛЬ

 

… Шинель бронёй была в походах.

     Я в ней в землянках спал-не-спал.

    Шинель давали мне на годы

    Взамен перин и одеял.

………………………………………..

    На травы изморозь упала,

    А я проснулся, бодр и сух.

    Шинель тепло мне отдавала,

    Чтоб не сломил меня недуг.

 

Когда ж война меня свалила,

Осколок смерти в бок вгоня,

Шинель осколок тормозила,

Когда впивался он в меня.

 

    Пусть пролетела жизнь без рая,

    И уж забыто много в ней,

    Висит шинель, не истлевая,

    В музее памяти моей.

 

 

      ПОЛЕВОЙ ГОСПИТАЛЬ

 

Справка о раненье фронтовая,

Пожелтев, истлела средь бумаг,

Но за нею – молодость живая

В канонадах, маршах и боях…

…………………………………

Госпиталь в сугробах у полянки,

Госпиталь солдатский, полевой –

Как траншея, длинная землянка

Под навесом хвороста из хвой.

 

    В той землянке – бочки вместо печек

    С ржавою трубою в потолок.

    В тьме холодной только плошки свечек

    Разгоняли сумрак из-под ног.

 

Сладко было на дощатых нарах,

Под шинель, зарывшись с головой,

В полусне мечтать о самоварах,

О картошке с луком и хамсой.

 

    А поутру ждали все команду

    Воздавать еде хвалу и честь,

    И глотали с жадностью баланду,

    И ещё сильней хотели есть.

И, давая жиру завязаться,

Вновь на нары падали вповал,

Чтоб, дрожа, с шинелью обниматься

Без подушек и без одеял.

 

 

                ПОХОРОНКА

 

Вот та бумага со смертельным жалом,

Что всех живущих повергала в шок.

Она у всех из сердца выжимала

Горючих слёз безвременный поток.

………………………………………….

Вот на меня известие о смерти…

На нём есть след расплывшейся слезы,

Слезы отца, который должен верить

В удар земной нагрянувшей грозы.

…………………………………………..

Он поседел от скорби и бессилья,

Пока о сыне мог уж не тужить.

А я узнал: кого вдруг зря хоронят,

Тот может долго на земле прожить!

 

 

                    ЗЕМЛЯНКА

 

… Я никогда не позабуду

Моей землянки фронтовой.

    Её, потея, мы копали

    Под посвист мин и пуль шальных,

    Забыв про сон, про все печали,

    Под боль мозолей кровяных.  

 

Мы из землянки в охраненье

Шагали в грозы и метель.

И, возвратясь, в изнеможенье

Валились с ног, не сняв шинель.

 

    В боях затишье отмечая

    Шумком весёлой толчеи,

    Мы всласть без сахара и чая

    Гоняли братские чаи.

 

Землянки свод досугу тесен,

И делать некогда уют.

Там время шуток, вздохов, песен

Мы добывали из минут.

 

    Мы были все друзья навеки,

    Хоть все одним дышали днём.

    Добром и духом в человеке

    Был крепок наш солдатский дом.

………………………………………

    Землянки нет. С лица земного

    Они сошли следами ран.

    Одни лишь впадины без крова

    В степях чернеют сквозь бурьян.

То не потеря и не драма,

Что на земле землянок нет.

 

Но голос памяти упрямой

Мне шепчет из военных лет:

    «Каких бы дивных сводов чудо

    Не вознеслось над головой,

    Я никогда не позабуду

    Моей землянки фронтовой».

 

                  *   *   *

 

Вот он, наш русский солдат…

Вспрыгнув на бруствер окопа,

Мёртвым свалился назад,

Хоть прошагал пол-Европы.

………………………………...

Выцвела форма на нём,

Смята в лепёшку пилотка,

Кажутся грязным бинтом

В прахе дорожном обмотки.

 

    Втиснута, точно совок,

    В них оловянная ложка.

    Круглый большой котелок

    Рядом лежит у дорожки.

 

Ложка впитала от ног

Запахи пыли и пота,

Круглый большой котелок

Вечно мешал при работах.

…………………………….

Больно, что гибнет боец,

Гибнет в походе последнем.

Кто он? Сапожник, кузнец,

Пахарь колхозной деревни?

 

    То ль не дожал он курок?

    То ли промешкал немножко?

    То ль помешал котелок

    С той оловянною ложкой?..

 

                     *   *   *

 

… Я знаменем не был в бою,

     Я – воин, которых немало.

     Никак мне в солдатском строю

     Выпячивать грудь не пристало.

……………………………………..

К победе, как всякий солдат,

Я шёл под пальбу и раскаты.

Как все, кто сжимал автомат,

Я зря не снимал автомата.

 

                    КАЗАРМА

 

    … Здесь спали парни кто как мог,

    Храпя на всё большое зданье,

    Дышали потом всех сапог,

    Стонали в кашле сонной бранью.  

 ……………………………………….

    В постельной келье жил я вновь,

    Снося всё зло без укоризны,

    И даже думал про любовь

    И про расцвет своей Отчизны.

 

Прошли нелёгкие года

Солдатской доли небывалой,

Но вспоминаю иногда

Свой славный дом под одеялом.

 

             

            ЧАСОВОЙ

 

Глухая ночь. Давно уже отбой.

А я по всей инструкции наряда

Наедине с винтовкой и с собой

Стою у стен какого-то артсклада.

…………………………………….

    Я весь продрог. Я есть хочу и спать.

    С обеда вновь здесь чахнуть до заката.

    А время? Время повернуло вспять,

    Оно не хочет понимать солдата.

 

Но вот и смена. Вот уж и заря!

Сейчас к друзьям и к печке в караулке.

Скорее б лето: стрельбы, лагеря

И с песней в лад вечерние прогулки.

    Не мёд бывать солдату часовым:

    Ненастья жди, а может быть, и пули…

    Но ведь не всем дано быть рядовым,

    Не всем дано стоять на карауле!

 

 

   ВЕТЕРАНЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ

 

Они к победам шли из поражений,

Шли в самый трудный и большой поход,

Шли через страны, годы и лишенья,

Всегда с боями, не всегда вперёд.

    Пришли они к победе, к миру, к воле,

    Освободив от свастики весь мир.

……………………………………………..

    Они – не те, что в прожитые годы,

    И тихо тают в нашей суете.

    Они живут лишь в памяти народа

    И остаются в песнях и в мечте.

……………………………………………..

 

               ОБМОТКИ

 

Уж война в пластах былого

Не видна и не слышна,

Лишь в кино грохочет снова

Настоящая война.

    Шквал её, как факел страшный,

    С полотна глаза слепит.

    Лишь один пустяк, но важный,

    На экране позабыт.

 

То обмотки… Их не стало.

Но ведь в них простой боец

Принимал войны начало

И встречал её конец.

 

    Шёл по мукам отступлений.

    Шёл к вершинам всех побед.

    Выше этих восхождений

    Выше не было и нет.

 

Шёл с мешочком и с винтовкой,

Чтоб пешком весь мир пройти.

И мотались на обмотки

Вёрсты длинного пути.

 

    И солдат был с ними дружен.

    Им хоть снег, хоть топь болот.

    Отряхнул, стянул потуже –

    И опять готов в поход.

 

Мир пришёл, и службу круто

Взял в режим: подъём, отбой.

Не обулся за минуту –

Целый час казарму мой!

 

    И с печали все ворчали:

    «Ну и чудо-сапоги!»

    И зеваешь, и мотаешь

    Восемь раз кругом ноги!

 

Брились, вешали медали,

Если в город шли в кино,

Но в глазах девчат читали

Лишь сочувствие одно.

 

    На себя взглянули строго –

    И повесили носы.

    У обмоток чести много,

    Но они не для красы.

 

Так обмотки постепенно

И сползли с солдатских ног,

И на смену им степенно

Вышел кирзовый сапог.

 

   Но ОБМОТКИ – БЫЛЬ И СЛАВА,

   Пот и кровь, и ДОЛГ СВЯТОЙ.

   ИМ – В МУЗЕЙ БЫ РЯДОМ С ФЛАГОМ,

   РЯДОМ С МАРШАЛЬСКОЙ ЗВЕЗДОЙ.

 

Первый тост нам подарил Юрий Иванович: «Сродниться в делах и тогда происходит сближение линий жизни. Пусть лучи этих линий сойдутся в одной точке». Потом в конце нашей встречи мы все поняли, что лучи наших жизней, сошлись вместе не зря. Мы все увлечены сохранением правды истории и желанием донести эту правду молодёжи. Нам, людям старших поколений, помогают уже наши «дети», наши друзья – два Александра, передающие наши работы в Интернет. Прекрасно понимание и содружество людей разных поколений. Мой тост был короток: «Спасибо за жизнь!». Юрий Иванович, спасибо Вам – участнику Великой Отечественной войны от имени детей, переживших войну, за нашу жизнь. Спасибо вам, Людмила Тимофеевна и Юрий Иванович за жизнь вашей семьи, вы – пример для хорошей зависти и подражания. Спасибо вам за вашу жизнь! Давайте «За жизнь!», чтобы она была длиннее. Это прекрасно и здорово, когда, входя первый раз в дом, можешь искренне общаться и чувствуешь, что тебя понимают. Людмила Тимофеевна, казалось бы, остаётся в тени своего мужа. Ан нет, она как мудрейшая женщина, умело представляет своё детище: любовь на всю жизнь, самого дорогого для неё человека, чудесный дом – их дом, она – надёжный друг, единомышленник, опора и просто – настоящая русская жена. СЧАСТЬЯ ВАМ ВО ВСЁМ, ЮРИЙ ИВАНОВИЧ И ЛЮДМИЛА ТИМОФЕЕВНА!

 

 С искренним уважением.                   Дэя Вразова.         10 сентября 2011 года.

Когда Сашенька Еронова позвонила мне, что книга Юрия Ивановича Коваленко готова к печати, мы построили план дальнейших действий. Погоревали обе, что Юрий Иванович 24 октября 2012 года ушёл из жизни. Ему было 87 лет. Он родился 22 февраля 1925 года. Я сразу же позвонила супруге Юрия Ивановича и сказала о книге. Людмила Тимофеевна была рада. Она доверила мне посмотреть их книгу в издательстве. И сказала, что нашла в архиве мужа стихотворение, написанное летом 1945 года. Она просит его ввести в книгу. Мы живём очень далеко друг от друга, но есть телефоны. Я ей позвонила 25 марта 2013 года, и она мне продиктовала весь стих. Но необходимо внести маленькое пояснение. Юрий Иванович сам не сразу смог вернуться домой после Победы 9 мая 1945 года. Вот это настроение и передаёт это стихотворение.

Юрий Коваленко

 

Вдруг ливень полил с громовым завываньем,

Но ветер весёлый взлетел к синеве,

И стихла гроза, и лучистым сияньем

Уж вспыхнуло солнце на каплях в траве.

 

Так ветер побед грозы войн уж развеял,

И радости дни по земле разошлись.

А ты эту радость ещё не измерил,

И доля солдата не радует жизнь.

 

Ты долг выполнял свой под пулями долга

И ждёшь всё конца, что никак не придёт.

Тебе бы туда, где волнуется Волга,

И где твоя мать всё тоскует и ждёт.

 

Уж радуга взмыла, безветрия вестник,

И дышит всё миром, угроз не тая.

Встряхнись, отдохни под солдатские песни,

Что душу уносят в родные края.

 

                                                   Лето 1945 года.

 

Мы с Юрием Ивановичем сначала познакомились по телефону. И я его попросила написать о боях в южной части города Сталинграда. Теперь    попросила Сашеньку, чтобы стихотворение, написанное Юрием Ивановичем Коваленко по моей просьбе, было опубликовано в этой же книге. Оно о «Лысой горе». Командир 7-го стрелкового корпуса генерал С. Г. Горячев назвал высоту 145, 5 «Лысой горой».  Это высота 140, 6 – в 1 км к северо-востоку – востоку от неё, фактически на скате высоты 145,5. Здесь воевали воины 64-й армии генерала Михаила Степановича Шумилова, не пустившие врага оккупанта в Кировский район города Сталинграда.

Ксерокопия автографа Юрия Ивановича Коваленко в книге «Мы в дом победу принесли», подаренной Дэе Григорьевне Вразовой.

24 марта 2013 года.                                                                           Дэя Вразова.